Нет! Я к живым хочу!

И просыпается снова – точно так же, как проснулся в начале сцены, на диване и лицом к стене.

В тишине ему слышится замирающий, тающий старческий смех. Он садится на диване – смотрит на стол. Там все так же, как было во сне: сковорода с жареной картошкой, тарелки с объедками… И никого.

ЭКСТ. ПОДХОД К МОНАСТЫРЮ. ВЕЧЕР

К монастырским воротам подходят баба Нюра и Соня. Баба Нюра досказывает какую-то свою историю.

БАБА НЮРА

А жена у него, у Витальки нашего, ох и суровая баба. Детей так воспитывает, будто Нахимовское училище дома. Но и Виталий наш твердого характера. Со своего не свернет…

Останавливаются у ворот. Соня оглядывается по сторонам. Баба Нюра опускается на колени перед тем, как войти внутрь. Крестится и шепчет:

БАБА НЮРА

Прости, Господи, рабе твоей Анне великое прегрешение…

Подает руку Соне, чтобы та помогла ей подняться с колен. Соня тянет ее наверх.

СОНЯ

Они ведь нас тоже искать будут… Может, уже ищут…

БАБА НЮРА

До темноты вернемся.

СОНЯ

Я просто не очень понимаю, что он может сделать, отец Илья ваш.

Баба Нюра берет ее под локоток и ведет во двор, к церквушке.

СОНЯ

И ребята сказали, там изгажено все было… В келье у него…

БАБА НЮРА

Хулиганы, видно. Вандалы. Тут у нас всякие шляются… И тем более надо навестить!

СОНЯ

И что я ему скажу?

БАБА НЮРА

Скажи, с чем приехала… Про сестру. Скажи, на душе тяжко. Скажи, попрощаться не успела. Скажи, что мне сказала, ну? Что на похороны не пришла…

Они останавливаются на пороге церкви. Соня боязливо вслушивается.

СОНЯ

Папа говорил, что ей в ад прямая дорога. И что она потому и погибла… что грешила.

Из глубин церкви слышится кашель. Соня вздрагивает.

ОТЕЦ ИЛЬЯ (З.К.)

За какие это такие грехи?

И вдруг – на пороге церкви появляется отец Илья – живой! Но вид у него неважнецкий: он страшно бледен, на шее шарф, и он все время трет ее, покашливая. Соня смущается. Тянется, чтобы поцеловать ему руку, но он не дает.

СОНЯ

За… за прелюбодеяние.

ОТЕЦ ИЛЬЯ

Нет…

(кашляет)

Он не так наказывает.

ИНТ. ДОМ БАБЫ НЮРЫ. ВЕЧЕР

Денис в прострации сидит перед темным окном. В руке до сих пор зажата вилка. Снаружи слышно, как хлопает калитка, раздаются шаги. Мигает электричество. Денис вздрагивает.

Стучит входная дверь. Денис поднимается – так и не выпуская вилку из рук. Он готов увидеть кого угодно, но когда дверь в столовую распахивается, выясняется, что это всего лишь Макс.

МАКС

А где все?

Денис жмет плечами. Смотрит на вилку, заторможенно кладет ее на стол.

МАКС

Где все?

Выглядывает в окно: там уже не видно ни зги.

ДЕНИС

Я пришел, они тут сидели. Потом срубило… Как будто в обморок упал. Может, от таблеток побочка… Этот меня заставил вон пивом запить…

МАКС

А таблетки от чего, говоришь?

ДЕНИС

От мигрени.

Макс садится за стол, передвигает посуду.

МАКС

Слушай… Расскажи мне еще раз эту телегу про Хозяина, а? Других зацепок нету. Я у Аришки был, она только глаза страшные делает…

ДЕНИС

Слушай… Тут это… Звучит тупо, конечно…

Он достает телефон, находит в нем фотографию могильного камня – могила Вениамина Алексеевича Кострова. Показывает Максу фото. Показывает фотографию на стене.

Макс смотрит на него круглыми глазами.

МАКС

Это как?

ДЕНИС

Такой сейчас сон странный был… Вот этот старик мне снился, понимаешь? Этот самый. Все, как по-настоящему – эта комната, мы сидим… И он. И говорит… говорит, вы все умерли. Вся ваша компашка.

МАКС

Вот это лабудень. Но стремно, согласен.

ДЕНИС

Тогда, с лесовозом, понимаешь?

МАКС

И… что?

Денис смотрит на свои руки, трогает одной другую.

ДЕНИС

А если мы разбились тогда?

Макс принимается хохотать. Потом хлопает его по спине.

МАКС

Да, старичок. Вот кроет тебя! Но ты держись. У нас тут еще дел невпроворот, отдыхать некогда. У нас тут такой материальчик набирается… Придется посуетиться. Мент расследовать не хотел, так? А теперь и Аришка говорит – не суй нос не в свое дело! Это что значит?

Денис открывает и закрывает рот как рыба.

МАКС

Это значит, что тут реально замес серьезный. Ты, кстати, знаешь, что чувак, который ангарского маньяка расследовал, потом права на книгу в Голливуд продал?

ДЕНИС

Старик сказал, люди не сразу привыкают к тому, что умерли.

МАКС

Да нет никакого старика! Мы ж и не видели его ни разу, и не слышали даже.

ДЕНИС

Я вроде слышал…

Макс вскакивает.

МАКС

Ну он там же у нее обитает, да? В той комнате? Давай пойдем, проверим! Чего стоит? Дай-ка телефон глянуть!

Он смотрит на экран Денисова телефона и, подойдя к двери в спальню, решительно стучит в нее.

МАКС

Здоровеньки булы, Вениамин Алексеевич! Можно к вам?

Из комнаты слышен кашель. Денис бледнеет. Макс тоже отшатывается – но собирается с духом и толкает дверь.

ИНТ. СПАЛЬНЯ ВЕНИАМИНА. ВЕЧЕР

Двуспальная кровать, застеленная с одной стороны, а с другой помятая. Мужские тапки стоят с незаправленной стороны. В углу – гладильная доска, на которой недоглаженная мужская рубашка. Газета с кроссвордами на продавленном кресле.

Макс и Денис переглядываются. И тут кашель раздается громче, отчетливо – из ниоткуда. Оба подскакивают.

ДЕНИС

Пойдем. Поедем, пожалуйста.

Макс ловит его за руку, хмурится – а потом, протянув руку, сдергивает покрывало со стоящей в углу клетки. В клетке сидит крупный облезлый попугай.

Макс хохочет. Попугай заходится кашлем.

ЭКСТ. ДЕРЕВЯННАЯ ЦЕРКОВЬ В МОНАСТЫРЕ. ВЕЧЕР

Отец Илья растирает скрытую шарфом шею. Смотрит на бабу Нюру. На Соню. Говорит сипло, еле слышно.

СОНЯ

А как наказывает?

ОТЕЦ ИЛЬЯ